Многое в русском человеке восхищает Бунина. В слепом певце Родионе («Лирник Родион») он подчеркнул «вкус, чуткость, меру», особое понимание жизни: пел Родион так, «как и должен петь тот, чье рождение, труд, любовь, семья, старость и смерть как бы служение…» И таких героев, которые ощущают жизнь как высокое и счастливое призвание, у Бунина немало. Не случайно одним из главных критериев оценки человека Бунин считает «жажду жить», противостоящую одиночеству и страху смерти. Такой «жаждой жить» наделен Захар Воробьев, в котором Бунин подчеркивает заложенную в русском народном характере тягу к высокому, мечтательность, сочетающиеся с верностью земле. Объяснение характеров, подобных лирнику Родиону и Захару Воробьеву, можно найти в мысли Бунина о том, что они дети «народа, не отделяющего земли от неба», и тем трагичнее и нелепее их жизнь.
Почему не скрывает автор своего сожаления, что исчезает усадебная жизнь? Почему о прежней деревне, крепостном праве рассказчик едва упоминает, хотя трагическую жизнь русской деревни Бунин знал прекрасно? Об этом его ранние рассказы «Федосевна», «Танька», «Веселый двор», повесть 1909 г. «Деревня», в которой он пишет о все тех же родных краях: «Господи Боже, что за край! Чернозем на полтора аршина, да какой! А пяти лет не проходит без голода. Город на всю Россию славен хлебной торговлей,- ест же этот хлеб досыта сто человек во всем городе. А ярмарка? Нищих, дурачков, слепых и калек - да все таких, что смотреть страшно и тошно,- прямо полк целый!» Если обо всем этом знал Бунин, о чем тогда грустит его герой? Объяснение можно.найти в словах героя Бунина 30-х гг. Алексея Арсеньева: «Если писать о разорении, то я хотел бы выразить только его поэтичность». Не бездумно уходить от прошлого, а сохранить в памяти все лучшее, поэтичное в нем - этого хочет Бунин. Поэтому он дорожит памятью семьи, рода, всей жизнью в поместьях, об исчезновении которой повествуется в «Антоновских яблоках», в том числе дорожит тем бытом, который опоэтизирован в русской литературе XIX в.
Они сами по себе составляют в произведениях Бунина главное: все подробности рассказа, кажущаяся несвязанность его эпизодов и картин призваны создать у читателя одно ощущение - единства жизни человека и природы. В «Жизни Арсеньева», книге, за которую Бунин получил в 1933 г. Нобелевскую премию, герой возмущается, услышав мнение, что в произведениях Фета слишком много описаний природы: «Я негодовал: описаний - пускался доказывать, что нет никакой отдельной от нас природы, что каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни!» Такое мироощущение вообще составляет основу творчества Бунина. Вот почему все живое, земное, раздробленное на отдельные запахи, звуки, краски, составляет у него самостоятельный предмет изображения. Вот ощущения крепостной Натальи, которая возвращается на хутор после двухлетней ссылки: «Во всем, во всем - и особенно в запахе цветов - чувствовалась часть ее собственной души, ее детства, отрочества, первой любви» («Суходол»).
Проза Бунина начинается с рассказов о деревенской жизни («Перевал», «Танька», «На край света») с ее безжалостностью, нищетой, безысходностью. А.Чехов отметил лаконизм и насыщенность бунинского повествования, сравнив его рассказы со «сгущеным бульоном». В ранних произведениях проявилось и другое качество прозы Бунина - ее музыкальность, ритмичность. Известно его признание: «Я, вероятно, рожден все-таки стихотворцем. Тургенев тоже был стихотворцем прежде всего. Для него главное в рассказе был звук, а все остальное - это так. Для меня главное - найти звук. Как только я его нашел - все остальное дается само собой».
Рассуждения Печорина о женщинах, над которыми он всегда приобретал «непобедимую власть», кажутся нам очень серьезными, пока мы молоды. Нам представляется, что в этих рассуждениях скрыта вечная тайна сильного мужского характера - но, когда становишься старше, начинаешь видеть в этих рассуждениях как раз очень молодое восприятие жизни браваду перед самим собой: «я никогда», «я всегда», «я точно не люблю женщин с характером» - в молодости очень хочется выводить законы и отыскивать абсолютные истины, а на самом-то деле в человеческих отношениях и чувствах никаких общих законов нет и сам Печорин, сколько бы ни изучал себя, так до конца не может в себе самом разобраться. Одно только он знает твердо: Веру он не мог бы обмануть, «воспоминание о ней останется неприкосновенным…».