Четвертая сцена трагедии «Борис Годунов» происходит опять в кремлевских палатах, но, подобно первой сцене, и в ней снова и снова упоминается народ. Четвертой сценой заканчивается как бы первая часть трагедии (следующая сцена происходит пять лет спустя). Но и в дальнейшем слово «народ» не сходит с уст почти всех персонажей трагедии, является едва ли не самым частым в их словаре (повторяется в разных сочетаниях больше пятидесяти раз). Причем еще резче, чем сначала, проводится прямо противоположный Карамзину и представителям «официальной народности» взгляд на народ как на грозовую мятежную стихию.
Наряду с романом в стихах «Евгений Онегин» историческая трагедия «Борис Годунов» принадлежит к числу величайших художественных созданий Пушкина. Сам он - «взыскательный художник», очень требовательно и строго относившийся ко всему, что писал, по праву называл именно эти два произведения совершенными им «литературными подвигами». Под влиянием патриотического подъема, связанного с победоносным окончанием Отечественной войны 1812 года, в русском обществе того времени резко усилился естественный интерес к историческому прошлому своей страны. Пушкин вспоминал позднее, с каким огромным вниманием были встречены первые восемь томов монументальной «Истории Государства Российского» крупнейшего писателя того времени Н. М. Карамзина, вышедшие в свет в 1818 году - вскоре после окончания будущим автором «Бориса Годунова» Лицея.
Индивидуальность стиля рождала поразительную смелость многих образов Державина, так привлекавшую поэтов XIX века. Размышляя о смерти, он писал: «Уж ко старости приходим, и смерть к нам смотрит чрез забор». Стихотворение «Зима» написано в форме диалога поэта своей музой. И вот в каком виде предстает перед читателем собеседница поэта:
В поэтическом отношении «Оды, переведенные и сочиненные при горе Читалагае» не самостоятельны. Вспоминая об этом времени, Державин признавался: «Правила поэзии почерпал из сочинений г. Тредиаковского, а в выражении и штиле старался подражать г. Ломоносову, но, не имея такого таланту, как он, в том не успел… Хотев парить, не мог выдерживать постоянно красивым набором слов, свойственного единственно российскому Пиндару великолепия и пышности». Собственный опыт подсказывал, что истинную поэзию отличает неповторимость слога, стиля стихотворения, передающих индивидуальность поэта. Правила и подражание мешали Державину. «Ода на знатность» потому и была подражательной, что в ее стиле не чувствовался автор, который бы со своих индивидуальных позиций говорил о том, что его волнует.
Подлинный рассказ о том, как «бесстрашный, старый воин», спасший вельможу от смерти во время недавнего сражения, оказался без всякого вознаграждения и принужден, как нищий, стоять в передней «светлейшего князя» в ожидании жалкого подаяния. Сей вельможа - Сарданапал - не только алчный к деньгам и власти человек, он не просто жестокий и равнодушный к людям вельможа,- он нагл и бесстыден в своих желаниях, в своих поступках, в своих принципах жизни. Он заявляет: «Мне миг покоя моего Приятней, чем в исторьи веки», «стыд, совесть - слабых душ тревога». Не сдерживая своего гнева, Державин именем «злодея» клеймит вельможу. Кончается стихотворение изложением своеобразной политической программы - дорогими поэту мыслями о том, каким должно быть правление в России: