Если мы прочитаем одно за другим такие, например, стихотворения Пушкина, как «К Чаадаеву», «Деревня», «К морю», «Вновь я посетил…», «Послание цензору», «Пророк», «Осень», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», то даже на слух заметим некоторые особсипосги языка лирических произведений Пушкина. В стихотворном языке Пушкина на широкой народной основе слились разные стилистические элементы русской речи: славянизмы, книжные и разговорные элементы общерусского языка, просторечие широких народных масс. До начала 20-х годов XIX в. Пушкин в своих взглядах на русский литературный язык придерживался точки зрения Н. М. Карамзина. Он считал, что книжный литературный язык необходимо сблизить с разговорным языком образованного общества. В своих произведениях этого периода Пушкин ограничивает употребление церковнославянизмов, но, с другой стороны, и живая разговорно-бытовая речь еще почти не входит в его стихотворения. С 1817 г. в поэтическом языке Пушкина появляется общественно-политическая, революционная терминология декабристских кругов.
Все, о чем писал поэт — о родине, свободе, борьбе, дружбе, любви, молодости, окрашено оптимизмом, великим жизнелюбием. Торжество разума, светлых человеческих чувств над мраком, злом и ненавистью — вот основное настроение всей лирики великого русского поэта. Это настроение с предельной силой выражено в «Вакхической песне», восторженном гимне в честь жизни, счастья и разума:
.. .Подымем стаканы, содвинем их разом!
Да здравствуют музы, да здравствует разум!
Ты, солнце святое, гори!
Как эта лампада бледнеет
Пред ясным восходом зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма!
В критической литературе прошлых лет можно встретить утверждение, что жена А. С. Пушкина была бездушной и легкомысленной красавицей, все интересы которой сводились к нарядам и балам; ей якобы дела не было до творчества гениального мужа, да будто бы к нему самому она относилась вполне равнодушно. Так ли на самом деле? Обратимся к наиболее надежному источнику сведений - к письмам Пушкина. Можно ли винить Наталью Николаевну в том образе жизни, который она вела, точнее который они вели,- петербургский, столичный, светский? «Я ни за что на свете не допущу, чтобы ” жена моя терпела лишения, чтобы она не являлась там, где ей предназначено блистать, веселиться. Она вправе требовать этого. Чтобы сделать ей угодное, я готов пожертвовать всеми моими вкусами, страстями, всею моею жизнью, вполне свободною и прихотливою».
Самостоятельный анализ лирического стихотворения - работа вдумчивая, сложная, требующая немалых знаний и умений. Допустим, что, работая над «своим» стихотворением, вы остановились в затруднении перед одним из пунктов плана общего анализа и принесли этот вопрос на консультацию… Вопрос первый. Место, время, история создания стихотворения «Редеет облаков летучая гряда…»; обстоятельства жизни и общественное положение поэта. Ответ. Элегия «Редеет облаков летучая гряда…» написана А. С. Пушкиным в самом начале южной ссылки: летом 1820 года. Жестокая воля царя вырвала поэта из привычного и близкого круга друзей, отправила в глушь южной степи, обрекла на негласный полицейский надзор. Но случилось так, что проезжавший на юг с семьей генерал Н. Н. Раевский, герой Отечественной войны 1812 года, предложил поэту, заболевшему лихорадкой, присоединиться к их путешествию по Черноморскому побережью Крыма с длительной остановкой в Гурзуфе.
Искренний лирический тон обращения к морю делает стихотворение близким к жанру элегического послания: поэт делится с морем, как с другом, самыми сокровенными думами и чувствами. Композиция стихотворения основана на двух его идейно-художественных центрах; на образе моря и образе лирического героя.
Образ моря — первая часть стихотворения:
— прощание поэта со «свободной стихией» (строфы 1—2);
— воспоминания о прогулках на берегу моря и о своем «заветном желании» (строфы 3—7);
Вторая часть стихотворения —лирический герой делится с морем своими думами и желаниями:
— воспоминания о «гробнице славы», т. е. месте заточения Наполеона (строфы 8—9);
— воспоминания о другом «властителе дум» — о Байроне (строфы 10—12);
— оценка «просвещения» и тирана (строфа 13);
— обещание не забыть торжественной красоты моря (строфы 14—15).