“Комедия нравов” в русской драматургии
Произведения, созданные в 1960-е годы Э. Радзинcким, отличались подчеркнутой эмоциональностью и искренностью переживаний героев. Возможно, это объясняется тем, что это были “женские” пьесы, где в центре авторского внимания была героиня, заметно потеснившая героев-мужчин. Тем более, что именно женщины в пьесах этого драматурга всегда пользуются безоговорочной авторской симпатией и моральной поддержкой. Все пьесы Э. Радзинского тех лет - “104 страницы про любовь” (1963), “Снимается кино” (1965), “Чуть-чуть о женщине” (1967) - прежде всего о любви. Они представляют собой своеобразные драматические дуэты, где принципиальное значение имеют взаимоотношения двух главных героев - мужчины и женщины. Таковы переживания персонажей пьесы “104 страницы про любовь” - физика-ядерщика Евдокимова и борт-проводницы Наташи, в финале погибающей в горящем самолете, и героев пьесы “Снимается кино” - кинорежиссера Нечаева и продавщицы промтоварного магазина Оли, подрабатывающей съемками в массовке. Оба произведения завершаются запоздалым прозрением героя, потерявшего возлюбленную и лишь после этого начавшего осознавать сложность и трагизм человеческой жизни.
В отличие от более старших его современников, Э. Радзинского, как справедливо отмечала критика, меньше интересовала социально-бытовая точность в изображении характеров и обстоятельств. Его герои вполне самодостаточны в своем взаимном чувстве и даже несколько отгорожены от внешнего мира. Такова особенность дарования Радзинского: ему свойственны взгляд как бы поверх житейских подробностей, тяготение, даже в пьесах на современные сюжеты, к притчевой форме. Последним из плеяды драматургов-шестидесятников уже на излете “оттепели” заявил о себе М. Рощин. Во МХАТе, а затем во многих других театрах страны была поставлена его комедия “Старый новый год” (1967). Перед нами своеобразная “комедия нравов”, где есть узнаваемые герои, колоритные типажи, представленные во всей жизненной достоверности и бытовой конкретике. Драматург параллельно создает два семейных портрета: слесарь из артели “Буратино” Петр Себейкин, жена его Клава, их родные и близкие и конструктор из НИИ по сантехнике Петр Полуорлов, его супруга (тоже Клава), сын и тетушка. И те и другие празднуют “старый новый год” и принимают гостей.
М. Рощин отчасти высмеивает ставшее своеобразным правилом в драматургии “оттепели” противопоставление двух героев - накопителя-мещанина и презирающего быт бессребреника. В первых сценах комедии вроде бы подобное противостояние налицо. Себейкин в восторге от новой квартиры и наконец-то созданного - не хуже, чем у других - уюта: “Нам всякого такого (делает жест насчет, дескать, возвышенного) не надо! Кому кино - а нам ино! Нам абы гроши да харчи хороши!.. Пускай мы несознательные, пускай мы отстающие, а свое нам отдай!” Полуорлов, напротив, устраивает бунт против вещизма: “Ну что? Не нравится? - обращается он к пришедшим гостям. - Ничего нет? А ничего и не надо! Мы для вещей или вещи для нас?!.. <…> Пусть! Лучше максимализм, чем конформизм! Надоело! Они думают, на мне можно играть, как на дудочке! (Совершенно как Гамлет.) На мне играть нельзя!..” Своеобразным связующим звеном между двумя семействами выступает в комедии старик Адамыч, который “завсегда с народом” и поэтому путешествует из квартиры в квартиру, с этажа на этаж, успевая поучаствовать и в том и в другом застолье. В результате и собственническая гордость Себейкина, и бунт Полуорлова приводят к одному финалу: семейной ссоре, “уходу” из дома, посещению Центральных бань, где тоже не обходится без Адамыча, и в конце концов - ко всеобщему примирению с женами, детьми и действительностью.
М. Рощин, видимо, соглашаясь с тем, что не бывает маленьких ролей, всех, даже эпизодических персонажей выписывает ярко, колоритно, жизненно достоверно, создает запоминающиеся образы, остроумные диалоги, житейски узнаваемые ситуации. При этом в комедии чувствуется “усталость” от пафосного энтузиазма молодых героев начала “оттепели”. У Рощина жизнь выглядит гораздо более прозаично, но по-своему теплее и обаятельнее, “роднее” для зрителя. В “Медной бабушке” речь идет о сложных и противоречивых отношениях А. С. Пушкина с императором Николаем I. По мнению автора, который избирает временем действия пьесы лето 1833 г., именно в этот период происходит в сознании великого поэта определенный перелом, и он, как и герои “Декабристов”, расстается со многими политическим иллюзиями, в том числе по поводу личности царя.
Внимание Л. Зорина к такого рода конфликту вполне объяснимо, он был очень актуален для конца 1960-х годов, когда после отстранения от власти Н.С. Хрущева и ввода советских войск в Чехословакию самим интеллигентам-шестидесятникам пришло время горько разочароваться в надеждах на то, что советская власть способна на какое бы то ни было обновление и нравственное возрождение. И очень многим художникам эпохи “оттепели” пришлось вскоре дорого за это прозрение заплатить.
В целом же следует отметить, что 1960-е годы завершились некоторым спадом в развитии драмы. Наступали иные времена, требующие других героев, более жесткой и горькой оценки действительности и нравственного состояния общества. Так что к исходу “оттепели” драматургия пришла, как и вся литература, не только с несомненными творческими достижениями, особенно в сравнении со сталинской эпохой, но и с солидным грузом противоречий. И то и другое пришлось взять с собой в 1970-е годы.
Хорошее сочинение? Тогда в закладки - » “Комедия нравов” в русской драматургии . Это нужно, ведь не потеряешь!
Содержание интересных новостей
Новые сочинения: