Из опыта проведения уроков по творчеству И.А.Бродского. Рекомендации
На уроки по творчеству И.Бродского падает отсвет 9 Мая, когда человечество анализирует еще и еще раз уроки второй мировой войны: итоги не только судеб народов, но и искусства. Немецкий философ Теодор Адорно утверждал, что после всего того, что пережито и содеяно человеком в XX столетии, «невозможна никакая поэзия и музыка», а Иосиф Бродский в своей Нобелевской лекции, цитируя философа, дает ответ ему:
«…Поколение, к которому я принадлежу, оказалось способным сочинить эту музыку.
Это поколение - поколение, родившееся именно тогда, когда крематории Аушвица работали на полную мощность, когда Сталин пребывал в зените своей благоподоб-ной, абсолютной, самой природной, казалось, санкционированной власти, явилось в мир, судя по всему, чтобы продолжить то, что теоретически должно было прерваться в этих крематориях и безыменных общих могилах сталинского архипелага.
…Мы начинаем на пустом месте - точней, на пугающей своей опустошенностью, и что скорей интуитивно, чем сознательно, мы стремились именно к воссозданию эффекта непрерывности культуры, к восстановлению ее форм и тропов, к выполнению ее не многих и часто совершенно скомпрометированных форм нашим собственным, новым или казавшимся нам таковым, современным содержанием».. Учитель может совместно с учениками проанализировать стихотворение «На смерть Жукова» (1974), похороны которого поэт видел в Америке по телевидению. И.Бродский как бы озвучивает кинокадры:
- Вижу колонны замерших внуков.
- Гроб на лафете, лошади круп.
- Ветер снова не доносит мне звуков
- русских военных плачущих труб.
- Вижу в регалии убранный труп:
- в смерть уезжает пламенный Жуков.
На обсуждение в классе выносятся вопросы:
- Что стало предметом философских размышлений И.Бродского в этом стихотворении?
- Как он оценивает исторические события; личности Жукова, Сталина, «замерших внуков»?
- Как обращение в мир античности помогает осмыслить человеческую судьбу великого полководца?
- Согласны ли вы с мнением Андрея Ранчина, что «отказ Бродского от прямого лирического высказывания, конечно, не абсолютен: «Я», причем иногда автобиографически конкретное, все же остается у него, в отличие от постмодернистов, смысловым центром стихотворения. Но собственные тексты поэт часто как бы передоверяет другому: похороны Жукова («На смерть Жукова», 1974) так мог изобразить Державин»?
На примере стихотворения «На смерть Жукова» учитель может показать художественное мастерство, своеобразие автора в осмыслении не только роли исторических личностей, но и философии истории, ведь по Бродскому, «…что следовало бы сделать в первую очередь, так это переписать все учебники истории в том смысле, что выкинуть оттуда всех героев, полководцев, вождей и прочих… Пороховой дым превращается в дымку истории и скрывает от нас безымянные и бесчисленные трупы».
Бродский создал жанр «больших стихотворений». Одно из самых ярких - это «Осенний крик ястреба» (1975), насчитывающее 120 строк, которое поэт считал программным. Учитель может предложить школьникам несколько вариантов интерпретаций этого стихотворения, ведь «тексты поэта открыты для разных прочтений. Провести эту часть урока смогут помочь учащиеся-«литературоведы».
1 литературовед. В 1975 году - ему еще оставалось двадцать лет жизни - Иосиф Бродский в одном из наибольших поразительных своих стихотворений «Осенний крик ястреба» с обычной уже для него в то время горькой трезвостью объяснил высокий трагизм и катастрофичность своего пути. Сильная птица в своей гордыне и стремлении охватить взглядом огромное пространство взлетает так высоко, что уже не может вернуться в пригодные для жизни слои атмосферы.
- На воздушном потоке распластанный, одинок…
- Выше лучших помыслов прихожан он парит
- в голубом океане, сомкнувши клюв…
В сложнейшем и бесконечно многообразном мире метафор Бродского нет, однако, ничего случайного. Смысловые связи тянутся через года. С самых ранних стихотворений Бродского птицы - равно как и звезды - стали персонажами символическими. Ни у одного русского поэта нет столько птиц в стихах, как у Бродского. Быть может, потому, что ни у кого нет такого мощного инстинкта свободы. И ястреб, взлетающий „выше лучших помыслов прихожан» - а лучшие помыслы прихожан устремлены к Богу, - сразу приводит на память другую птицу из стихотворения «Большая элегия Джону Донну». В «Большой элегии» птица - душа Донна, тоже взлетает выше Бога.
Самоубийственная устремленность ввысь у Бродского, чтобы не превратиться в холодную риторику, предлагала не менее стремительное движение по горизонтали в вещном мире.
Поднявшийся в эмпирей ястреб «видит гряду покатых холмов и серебро реки.» «Холмы» и «Река» - названия ранних стихотворений поэта, в которых были опробованы и декларированы принципы нового жанра, созданного Бродским, - жанра «больших стихотворений» (5, 435-436).
2 литературовед.
По воспоминаниям друга Бродского поэта Александра Кушнера, при первой после долгой разлуки встрече в 1988 году Бродский сетовал на страшное одиночество, которое мучило его с самого отъезда из России. И никакая литературная слава не могла его скрасить. Да он и не особенно в ней нуждался: ему было достаточно восторженного признания, которым встретили его СТИХИ несколько американских поэтов, чье творчество он ценил, - ив первую очередь У.Х.Оден…
- Эх, куда меня занесло!
- Он чувствует смешанную с тревогой гордость.
- Перевернувшись на крыло, он падает вниз.
- Но другой слой воздуха его возвращает в небо, бесцветную ледяную гладь.
- В желтом зрачке возникает злой блеск.
- То есть помесь гнева с ужасом.
- Он опять низвергается…
Именно «Осенний крик ястреба» ярче всего обозначил принципиальный отказ (вернее, неспособность) Бродского возвращаться к соблазнам жизни, к конкретным приметам быта, низвергающаяся, «скованная морозом» птица - символ гибели поэта. А эта гибель, в свою очередь, лишь начало великого оледенения, к которому все отчетливее стремится мир. И только наивные, ничего не понимающие дети способны радоваться приходу такой зимы (6, 568).
3 литературовед.
У Бродского «пространство чаще всего равнодушно к человеку, иногда враждебно. Впрочем, Бродский говорит не о себе, а, например, о ястребе. О ястребе, взлетевшем выше сил на высоту, где не превозмочь воздушного потока, выталкивающего в атмосферу, «В астрономически объективный ад птиц, где отсутствует кислород…» Бродский приучает припоминать в словах их культурные значения. Это в духе классической традиции, для которой со времени античности полет птицы вызывает ассоциацию с поэтическим парением. Образ становится многозначным, он допускает различные оттенки смысла, хотя не допускает нарочитых иносказаний. Бродский не пишет аллегорий, и «Осенний крик ястреба» - стихотворение с предчувствием зимы, стихотворение о I ли птицы в американском небе….
- …И в кружеве этом, сродни звезде,
- сверкая, скованная морозом,
- инеем, в серебре,
- опушивши перья, птица плывет в зенит,
- в ультрамарин. Мы видим в бинокль отсюда
- перл, сверкающую деталь.
- Мы слышим: что-то вверху звенит.
- Как разбивающаяся посуда,
- как фамильный хрусталь,
чьи осколки, однако, не ранят, но тают в ладони. И на мгновенье вновь различаешь кружки, глазки, веер, радужное пятно, многоточия, скобки, звенья, колоски, волоски -
- бывший привольный узор пера,
- карту, ставшую горстью юрких
- хлопьев, летящих на склон холма,
- и, ловя их пальцами, детвора
- выбегает на улицу в пестрых куртках
- и кричит по-английски: «Зима, зима!»
- («Осенний крик ястреба», 1975).