Поэма Н.В. Гоголя«Мертвые души» представляет собой крупномасштабное исследование мира «мертвых душ», мира людей, скрывающих за маской активной жизненной позиции пошлость и низость своих истинных чувств и поступков. Два характера - Чичиков и Ноздрев - господа, не принадлежащие к породе «тонких», но и отличные от «толстых», господа «средней руки» по достатку, образу жизни и положению в мире «мертвых душ». Однако между ними есть существенные отличия, которые, в свою очередь, не позволяют нам склонить чашу весов морального правосудия ни в сторону одного, ни в сторону другого. Они одинаковы в своей «срединности», располагающей к себе и столь обманчивой. Устами лирического героя автор не только подробно анализирует характерНоздрева, но и делает принципиальный вывод о его скрытой пошлости, которая так легко обманывает «легкомысленно-непроницательных людей », не распознающих в новом облике все того же Ноздрева:
В поэме Гоголя«Мертвые души» представлена целая галерея образов крепостников-душевладельцев: обитатель мира «деятельности безделья» Манилов, картежник и лжец Ноздрев, обстоятельная Коробочка, изворотливый и настойчивый в преследовании своей выгоды Собакевич. Но образПлюшкина предстает как отрицание всех и всяческих разновидностей «общественного характера», как приговор истории всем перечисленным выше дельцам и их социальному и политическому строю. Плюшкин - это самоотрицание деятельности, преследующей какие-либо реальные цели. Это переход действия в свою противоположность - антидействие.
Один из первых читателей поэмы Н.В. Гоголя«Мертвые души» П.Ф. Заикин так описал свои впечатления после прочтения произведения: «Все, что есть гадкого, гнусного и подлого в России, все здесь обнаружено. Разговор помещиков, помещиц, лакеев, кучеров с лошадьми и жизнь каждого и вообще целой России, т.е. провинциальных жителей, охарактеризованы очень верно: одним словом, когда’я прочел поэму, как будто вышел из этого пошлого, безотрадного общества». Не можем не согласиться с мнением П. Ф. Заикина: действительно, в поэме отображена вся Россия такой, какая она есть, и, закрыв после прочтения книгу, можно выйти из этого пошлого и безотрадного общества, но каким образом можно закрыть книгу жизни? Каким образом можно убежать от всех этих помещиков и помещиц? Куда можно убежать от Чичиковых, маниловых, ноздревых, собакевичей, коробочек, губернаторов, вице-губернаторов, полицеймейстеров и прочей братии?
В годы реакции в поэзию Блока входит тема России. В обстановке, когда декаденты провозглашали конец мира, клеветали на народ и Россию, Блок занял в высшей степени благородную позицию. Его возмущают мистические искания людей типа Мережковского, приводит в негодование общественный индифферентизм декадентов. «А на улице - ветер, проститутки мерзнут, люди голодают, людей вешают, а в стране - реакция, а в России - жить трудно, холодно, мерзко,- пишет он в статье «Литературные итоги 1907 года».- Да хоть бы все эти нововременцы, новопутейцы, болтуны - в лоск исхудали от собственных исканий, никому на свете, кроме «утонченных» натур, не нужных,- ничего в России не убавилось бы и не прибавилось». Тема России в творчестве Блока, при всей сложности его позиции, пожалуй, наиболее ярко определяет оптимистическое звучание его поэзии. Идея родины проходит через все написанное им - стихи, критические и публицистические статьи, пьесы, записные книжки, дневники, письма. Наиболее осознанно тема России вошла в поэзию Блока в период реакции. В письме к К. С. Станиславскому 9 декабря 1908 года поэт писал: «…стоит передо мной моя тема, тема о России (вопрос об интеллигенции и народе, в частности). Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это - первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный».
Хорошо определил сущность блоковской поэзии В. Брюсов. В рецензии на сборник «Нечаянная радость» он писал: «А. Блок… поэт дня, а не ночи, поэт красок, а не оттенков, полных звуков, а не криков и не молчания. Он только там глубок и истинно прекрасен, где стремится быть простым и ясным. Он только там силен, где перед ним зрительные, внешние образы». Отклик Блока на эту оценку весьма интересен. «Ваши драгоценные для меня слова о «дне, а не ночи, красках, а не оттенках, полных звуках, а не криках…,- писал он Брюсову 24 марта 1907 года,- я принимаю как пожелания Ваши и благодарю Вас за них со всею живою радостью». Здесь отражена не только скромность поэта, но и понимание Блоком того, что его поэзия даже в 1907 году лишь частично соответствовала оценке Брюсова. Но по ответу Блока чувствуется, что он сознательно будет идти по пути создания жизненных, полнокровных произведений.