Краткое изложение сюжета романа “Школе для дураков”
В “Школе для дураков” единство романа создают сквозные мотивы и образы: мотив начала жизни (детства) и ее конца (смерти), мотив бесконечности и бессмертия всей природы и человека, мотив много вариантности бытия и параллельного существования разных миров, мотив времени, которое не властно над героями, связанный с их тщетными попытками идентифицировать себя в нем; образы Учителя, Школы, Насылающего ветер.
“Школа для дураков” была опубликована в 1976 г. за границей, сразу же переведена на многие языки и высоко оценена критикой. Среди других обращает на себя внимание блестящий отзыв В. В. Набокова. Пора детства и юности - начальная фаза жизни, когда человек познает законы большого мира, приспосабливается к нему, социализируется. Этот процесс никогда не бывает простым. К моменту подросткового кризиса ребенок успевает создать свой мир, открытый только ему, иногда - еще лишь нескольким посвященным. Когда этот мир сталкивается с реальностью, он начинает рассыпаться под ее напором: детство уходит, появляются новые обязанности, приходит первая любовь. Именно в этот момент помещено действие “Школы для дураков”.
“Школа для дураков” - это роман о начале жизни, о начале времени. Состояние начала, то есть детства, пронизывает весь текст. Роман элементарен в том смысле, что в нем на протяжении всего повествования присутствуют предметы-образы, являющиеся первоэлементами восприятия мира. Давно замечено, что память не хранит детства целиком, она лишь выхватывает из него самые яркие дни, моменты, детали, предметы окружающего мира, быта. Эти образы, в любом другом случае часто обыденные, невзрачные, здесь несут на себе огромную эмоциональную и информационную нагрузку. Они хранятся в дальнем уголке памяти, консервируя неуловимое состояние детства.
Главный герой романа - учащийся школы для умственно отсталых детей, страдающий раздвоением личности - обладает даром фиксировать эти мимолетные детали-образы, строя из них фундамент своего мировосприятия. Через его вечно детское восприятие даются все события романа, за исключением второй главы, нескольких абзацев, принадлежащих автору, и небольших вкраплений собственных голосов других персонажей. А. Битов в послесловии к журнальной публикации “Школы для дураков” точно назвал ее “лирической инвентаризацией мира”. Причем герой Соколова не просто “инвентаризирует” предметы окружающего его мира, он смотрит на них под таким углом зрения, что они архетипизируются, превращая реальное ближнее Подмосковье в вырванный из времени и пространства фрагмент грандиозного общечеловеческого мифа. И получается, что эти начальные, элементарные детали, формирующие образ детства данного конкретного человека, актуальны и интересны для всех.
Первый элемент мира главного героя - железная дорога. Только по ней можно добраться до дачи - самого райского места на земле, поехать на занятия музыкой к репетитору и на могилу к бабушке, по рельсам возят и контейнеры соседки главного героя Шейны Соломоновны. Но это только первый уровень. Железная дорога - это образ вечного движения, станция - образ ожидания, символ вокзальности и временности бытия. Жить около железной дороги - значит хотя бы косвенно соприкасаться с “остальным” миром, одновременно далеким и близким. И это тоже не предел толкования. Для русской литературы с дорогой всегда было связано нечто большее, чем просто перемещение из пункта А в пункт Б. Путешествие в пространстве часто соотносилось с ходом истории, с судьбой Родины. Достаточно вспомнить “Путешествие из Петербурга в Москву” А. Радищева, птицу-тройку Н. Гоголя, железную дорогу Н. Некрасова, брачный кортеж И. Бунина. В электричке происходит действие еще одной книги о России, написанной чуть раньше “Школы для дураков” и также причисляемой к русскому постмодернизму, - поэмы “Москва-Петушки” Вен. Ерофеева.
Первый роман Саши Соколова, как, впрочем, и остальные его романы, - чрезвычайно русская книга. Каждое произведение писателя, как и положено в постмодернизме, предполагает одновременное существование нескольких параллельных его интерпретаций. В “Школе для дураков” судьба России не является главной темой. Открытым текстом об этом говорится один или два раза. Но где-то за текстом, на уровне состояния, почти постоянно присутствует трагическая нота, связанная с Россией. Автор, говоря об этом, использует высокий архаический стиль: “Выпросил у Бога светлую Русь сатона, да же очервленит ю кровию мученическою. Добро, ты, диавол, вздумал, и нам то любо - Христа ради, нашего света, пострадать”.
В “Школе для дураков” образ железной дороги абсолютно лишен оттенка освобождения, это вовсе не способ убежать, избавиться от страданий. Он скорее связан с темой огромного российского пространства, которое все-таки где-то существует, несмотря на то, что герой старается соорудить свой собственный мир, не впуская туда почти никого. Лишь один раз раздается лишенный постмодернистской амбивалентности крик автора: “Наконец поезд выходит из тупика и движется по перегонам России. Он… составлен из воплей и слез, из крови и мела, из страха смерти, из жалости к дальним и ближним, из нервотрепки, из добрых побуждений и розовых мечтаний, из хамства, нежности, тупости и холуйства. Поезд идет… и вся Россия, выходя на проветренные перроны, смотрит ему в глаза и читает начертанное - мимолетную книгу собственной жизни, книгу бестолковую, бездарную, скучную, созданную руками некомпетентных комиссий и жалких оглупленных людей”.
Приехав на станцию, герой по тропинке идет на дачу. Дача - это второй основной элемент мира главного героя. На городской квартире существуют, а на даче живут. Дача - рядом с рекой, по которой можно кататься на лодке, рядом с полем, до которого можно доехать на велосипеде и там ловить сачком бабочек. К тому же совсем рядом с дачей главного героя дача его любимого учителя Павла Петровича Норвегова. На даче можно жить так, как хочешь: ходить босиком, сооружать флюгер на крыше. Кроме того, дача - это дом, семья, а значит основа, фундамент бытия, дача - это память, история. Поэтому продажа дачи для главного героя “Школы для дураков” равносильна мировой катастрофе. И он не может с этим примириться, продолжает на ней жить, хотя бы в своем воображении. Отношения героя с дачей непросты. Герой знает, что в любой момент он может на нее вернуться, но чаще всего совершает обратное движение - убегает с нее куда-нибудь. Отец главного героя - человек словно из параллельного мира, им не дано понять друг друга. Поэтому если отец на даче, то время там стоит на месте: “Мы через сад возвратимся на дачу, и мать начнет мирить меня с отцом, а жизнь, которую в нашем и соседнем поселках принято измерять сроками так называемого времени… жизнь моя остановится и будет стоять, как сломанный велосипед в сарае”.
На соседних дачах тоже не ощущают ничего из того, что открыто главному герою, там “спят, укрывши спину”. Приехав за город, дачники “шли по дачам, пили чай на верандах, надевали пижамы, гуляли - руки за спину - по садам… пили квас из холодильников, говорили с соседями”, но не слышали плеска реки Леты, не обращали внимания на летающих летних и зимних бабочек, не ощущали ветра, насланного Насылающим. Именно поэтому этот таинственный персонаж, которого никто не видел, но в существовании которого мало кто сомневается, “насылает ветер только на ту местность, где слишком уж много дач и дачников”. А в том, что это будет не легкий ветерок, а ураган, и автор, и герой уверены. Итак, дача занимает одно из главных мест в мире, созданном героем Соколова.
Еще один элемент этого мира - река. Этот образ среди формирующих детально-элементарный мир романа является одним из самых важных. Река - фрагмент дачного, летнего пространства, где и происходит большая часть действия. По железной дороге герой приезжает на станцию, идет на дачу, а оттуда - на реку, которая течет за поселком.
Образ реки из глубины времен несет на себе огромную символическую нагрузку. Разумеется, в постмодернистском произведении Соколова древнейшие смыслы и их оттенки присутствуют на разных уровнях текста. И как река играет на солнце и протекает между пальцами, так и в романе невозможно разгадать образ реки через одно конкретное толкование. В разных ситуациях нам позволяется увидеть разные грани этого образа, но в целом он так и остается полураскрытым, загадочным, всеобъемлющим. Да и бессмысленное это дело - расшифровывать до конца архетипы. Поэтому ничуть не удивляет то, что на первых же страницах безымянная вначале река получает имя Лета, что сразу придает символический оттенок и самой реке, и месту действия, и тексту.
Страницы : 1 2
Хорошее сочинение? Тогда в закладки - » Краткое изложение сюжета романа “Школе для дураков” . Это нужно, ведь не потеряешь!
Содержание интересных новостей
Новые сочинения: